Саперный пер. 10
 |
Дом 10. Вид в сторону ул. Восстания |
Дом майора Мельникова. 1838
Доходный дом Н. А. Тиран. 1901
Это, безусловно, самый заметный дом в переулке, как с архитектурной, так и с исторической точки зрения. Сверху он увенчан башенкой, и человеку, впервые оказавшемуся в переулке, непонятно, почему решили строить это традиционно угловое украшение на доме, стоящем в общем ряду застройки. Когда подойдешь ближе, оказывается, что дом стоит на ключевой позиции. Во-первых, в него упирается Митавский переулок, во-вторых, пройдя через двор дома, оказываешься в самом начале Гродненского переулка, поэтому получается, что дом № 10 по Саперному принадлежит одновременно трем переулкам. Этой доминантной позиции и соответствуют архитектурные украшения: башенка в Саперном переулке должна замыкать перспективу Митавского переулка, а две башенки на дворовых флигелях украшают начало Гродненского переулка.
История строительства здания такова: 24 ноября 1838 года было выдано разрешение на постройку дома майору Мельникову, который пригласил для производства работ архитектора Александра Петровича Гемилиана (1811–1881). Он в 1834 году окончил Академию художеств, затем работал помощником видных зодчих. Дом в Саперном переулке был едва ли не первой самостоятельной работой молодого архитектора. И судя по всему, удачной, потому что с тех пор он строит очень много, и его постройки зачастую находятся на знаковых местах. Достаточно сказать, что в 1851–1853 годах Гемилианом оформлено начало Литейного проспекта зданиями офицерских казарм лейб-гвардии Конной артиллерии и 1-й Артиллерийской бригады (Литейный пр., 1, 2 — Шпалерная ул., 20, 22 — наб. Кутузова, 2 — наб. Робеспьера, 32. Нынешняя гостиница "Октябрьская" (а тогда "Северная") — тоже работа Гемилиана, правда, она позже подверглась перестройке. Совместно с И. Д. Черником он создал огромный комплекс казарм Сводного казачьего полка на наб. Обводного канала и ул. Атаманской. Совместно с К. И. Брандтом (владельцем и строителем особняка на Саперном, 3) построил несколько зданий для Александро-Невской лавры. Но, бесспорно, крупнейшим произведением Гемилиана является комплекс зданий Арсенала на ул. Комсомола 1, 2, 3, 4 — Арсенальная наб., 1 — Арсенальная ул., 2, 4, построенный им в 1844–1849 годах при участии А. А. Тона. Ну и, наконец, нельзя не упомянуть, что совсем рядом, на углу Саперного и ул. Восстания, стоит весьма примечательный особняк И. К. Мясникова, выполненный Гемилианом в формах второго барокко.
Дом майора Мельникова был двухэтажный, на подвальном этаже (в известном атласе Цылова он обозначен как трехэтажный). Довольно широкий — 17 окон по второму этажу (так и осталось до сегодняшнего дня). Окна были полуциркульными в первом этаже и прямоугольными с сандриками — на втором. Сандрики шли через окно. Ворота, по бокам ворот два подъезда, полуподвал (один сохранился до сих пор). В целом дом был построен в классических пропорциях и формах, поскольку в 1838 году от ампира еще не отвернулись. Это был едва ли не первый каменный дом в Саперном переулке, и к тому же долгое время он был одним из самых больших.
Во дворе имелись двухэтажные флигели. Они были даже не жилые, а служебные. Во флигеле направо, например, поместилась конюшня.
За домом располагался обширный сад, который выходил в Глухой Спасский переулок (нынешний Гродненский).
Майор Мельников вскоре продал дом полковнику Павлу Васильевичу Энгельгардту (ум. 30.12.1849), которому принадлежал еще один дом в Саперном переулке (№ 19). Это тот самый "свинья
в торжковских туфлях" Энгельгардт, чьим дворовым человеком числился Тарас Григорьевич Шевченко. Энгельгардт был довольно богатым украинским помещиком, он служил в лейб-гвардии Уланском полку, дослужился до чина ротмистра и в 1832 полковником вышел в отставку. Как раз в эту пору он и выписывает себе из деревни еще одного комнатного казачка. Им оказался 17-летний Тарас Шевченко. Шевченко, как известно, выкупили Брюллов и Жуковский с помощью императрицы Александры Федоровны, которую он потом весьма своеобразно отблагодарил. Как бы то ни было, в тот самый год, как майор Мельников затеял строить свой дом, Энгельгардт получает существенный дополнительный доход (2500 рублей) после продажи талантливого крепостного. Похоже, что отчасти именно на эти деньги был потом куплен каменный дом в Саперном переулке. Историю выкупа Шевченко и его дальнейших отношений с царской семьей рассказал в своей статье, опубликованной в "Киевских новостях" в 1997 году "Поэт и царь" Александр Каревин.
Кстати говоря, Павел Васильевич Энгельгардт, хотя и не захотел отпускать Шевченко даром, но тем не менее, видимо не был таким грубым солдафоном. Во всяком случае, Шевченко, после того как выяснилось, что на роль прислуги он совсем не годится, не отправился обратно в деревню пахать землю, а был отдан в 1833 году в ученики "комнатному художнику" Василию Ширяеву и расписывал вместе с ним ряд интерьеров петербургских зданий. Жена Энгельгардта, Софья Григорьевна (1805–1875), была приятельницей Михаила Ивановича Глинки, посвятившего ей романс «Как сладко с тобою мне быть» (1840). Можно предположить, что Глинка бывал у них в доме на Саперном. Была Софья Григорьевна знакома и с Пушкиным, хотя и не столь близко, как брат Энгельгардта, Василий Васильевич (14.06.1785 — 20.10.1837), тоже полковник в отставке. Василий Васильевич был, видимо, богаче своего брата. Он владел домом с концертным залом на Невском проспекте (№ 30), был страстным картежником. На этой почве он и сошелся с молодым Пушкиным, только что окончившим лицей. Василию Энгельгардту адресовано стихотворение Пушкина «Я ускользнул от Эскулапа» (лето 1819). Об их дальнейшем общении сохранилось не слишком много сведений, но оно прерывалось до конца жизни Пушкина. В январе 1837 года на утреннем концерте у Энгельгардта видел Пушкина 19-летний Иван Тургенев. Сохранилось заемное письмо Пушкина на имя Энгельгардта от 3 мая 1834 года на сумму 1330 рублей, оплаченное позднее Опекой.
После П. В. Энгельгардта владелицей дома была Н. А. Тиран. Подробной родословной Тиранов нет. В «Петербургском некрополе» есть упоминания о некоторых представителях этой фамилии, чьи могилы находятся в Петербурге. Был Тиран, который женился на дочери Демута, владельца знаменитого трактира на Мойке. Другой Тиран был сослуживцем Лермонтова по лейб-гвардии Гусарскому полку и даже оставил свои воспоминания о поэте. Они были напечатаны в 1930-х годах, правда, Лермонтов представал там не совсем в положительном свете. Тиран, кроме обычных для Лермонтова обвинений — в высокомерии, пренебрежении к людям — упоминает о том, что Лермонтов был крайне нечистоплотен, и когда в лагерях они жили в одной палатке, с Лермонтова приходилось силой сдирать рубаху, чтобы отдать постирать.
В 1901 году, уже при Тиранах, дом № 10 был перестроен гражданским инженером Алексеем Николаевичем Веретенниковым (он построил несколько доходных домов в Петербурге). Кстати говоря, двор дома совсем не похож на классический петербургский двор-колодец, хотя и до парадного двора, свойственного архитектуре модерна, он не совсем дотягивает. Видимо, потому, что построен был в промежуточную эпоху. Этот стиль можно назвать рациональной эклектикой. Веретенников надстроил основное здание по Саперному и возвел на участке дворовые флигели. Выглядят они почти одинаково, но левый уже при возведении был рассчитан на более богатых жильцов. Квартиры там больше, и с самого начала был запроектирован лифт и в каждой квартире ванна. На правом лифт навесили позже и уже снаружи, пришлось выкраивать место и для ванн.
Н. А. Тиран владела и еще одним, весьма примечательным домом — в Царском Селе. Вот выдержка из старинного путеводителя: «Поднявшись по Леонтьевской улице до угла Средней, надо свернуть по ней налево. На углу Оранжерейной, в доме, ныне принадлежащем Н. А. Тиран, в конце царствования Императора Николая Павловича было учреждено Царскосельское Общественное Собрание. Директорами его были генерал Захаржевский, совоспитанник Цесаревича Александра Николаевича — Паткуль, и один из советников Дворцового правления. Почетным Членом Собрания был Цесаревич (т. е. будущий император Александр II), от времени до времени посещавший семейно-танцевальные вечера. Дамы на эти вечера приезжали в высоких платьях, военные в сюртуках с эполетами, только директора были в мундирах».
В лицевом флигеле, на втором этаже, в квартире № 6, с июля 1903 года размещалась редакция религиозно-философского и литературно-общественного иллюстрированного журнала «Новый путь» (1903–1904). Сначала журнал находился на Невском проспекте, недалеко от перекрестка с Литейным (дом № 88), но затем, видимо, решили найти помещение подешевле. Формально редакторами-издателями значились П. П. Перцов (недавно изданы его воспоминания), а с лета 1904 года — Д. В. Философов. В секретарях редакции последовательно побывали В. Я. Брюсов, Е. А. Егоров, Г. И. Чулков. Но фактически возглавляли журнал и определяли его редакционную политику Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус. Самыми главными сотрудниками были Николай Минский и Василий Розанов. Журнал был теснейшим образом связан со знаменитыми Религиозно-философскими собраниями и даже печатал их протоколы. В марте 1903 года в «Новом пути» состоялся литературный дебют Александра Блока. Здесь печатались Константин Бальмонт, Андрей Белый, Максимилиан Волошин, Федор Сологуб, Константин Фофанов. Осенью 1904 года журнал попробовал привлечь новых сотрудников во главе с Николаем Бердяевым и Сергеем Булгаковым, но это привело к редакционному кризису: Гиппиус и Мережковский отказались продолжать работу, и в конце 1904 года журнал был закрыт. В 1905 году взамен него было организовано новое издание — «Вопросы жизни», возглавил которое уже Бердяев. Интересной рецензией на эти перемены почти тут же откликнулся Лев Шестов. А 45 лет спустя о редакции «Вопросов жизни» вспоминала Надежда Тэффи.
Квартиру для редакции «Нового пути», а затем и для «Вопросов жизни» на Саперном, 10 снимал Владимир Дмитриевич Философов. Сам он здесь, правда, не жил, поскольку предпочитал находиться недалеко от Мережковских. А вот Бердяев жил именно в Саперном переулке почти с момента своего приезда в 1904 году и вплоть до 1909-го. (Первый адрес Бердяева тоже находится неподалеку — Бассейная (нынешняя Некрасова), дом 28. Не совсем понятно, в какой именно квартире дома № 10 по Саперному жил Бердяев. Возможно, он оставил для себя прежнюю квартиру редакции, хотя воспоминания Тэффи как будто говорят об обратном.
В квартире № 5 жила семья коллежского советника Иоакима Самуиловича Каннегисера (1860–1930). Несмотря на свой достаточно скромный чин, это был человек весьма заметный в Санкт-Петербурге. Карьеру он делал не на государственной службе. Это был, как бы мы сейчас сказали, не только талантливый инженер-кораблестроитель, но и топ-менеджер очень высокого класса, который занимал ответственные посты во многих акционерных обществах. Так например, он был директором правления Русского акционерного общества «Металлизатор», в качестве директора-распорядителя Николаевского завода принимал участие в разработке «Краба» — первого в мире подводного минного заградителя. В 1920-е годы в Петрограде проходил курс его лекций и были изданы его труды. То есть даже советская власть не тронула специалиста столь высокого уровня, что крайне удивительно, ведь именно после убийства Урицкого Леонидом Каннегисером (27.03.1896 — октябрь 1918, Петроград), сыном Иоакима Самуиловича, в стране развернулся красный террор. И. С. Каннегисер был автором многих трудов по инженерному делу, а в 1923–1924 годах вышел его 3-томник "Практическое руководство по административно-хозяйственной организации производственных предприятий, в частности металлообрабатывающих", который, судя по тому, что на него до сих пор ссылаются в научных работах, не устарел и поныне.
А Леонид Каннегисер был близким другом Сергея Есенина и тоже писал замечательные стихи. Да и вся эта семья была очень хорошо известна в культурных кругах Петербурга — в доме Каннегисеров существовало что-то вроде литературного салона. Во всяком случае, по вечерам в доме на Саперном, 10 собиралась очень интересная компания. На один из таких вечеров в январе 1916 года, где был весь литературный Петербург за исключением Ахматовой и Гумилева, попала Марина Цветаева, редкая гостья в нашем городе, и двадцать лет спустя написала об этом визите пронзительный очерк "Нездешний вечер". Михаил Кузьмин, Сергей Есенин, Леонид и Сергей Каннегисеры обрисованы в немногих, но очень выпуклых словах, так что из образы навсегда врезаются в память.
Леонид Каннегисер окончил в 1913 году петербургскую гимназию Я. Г. Гуревича, затем учился на экономическом отделении Политехнического института. Начал печататься в журнале "Северные записки" (первая публикация — рецензия на сборник А. Ахматовой "Четки" (1914, № 5)), издатели которого, Софья Чацкина и Яков Сакер, жили неподалеку — на Саперном, 21. В доме Чацкиной на редакционных вечерах собирались молодые поэты: Ахматова, Есенин, Цветаева, Парнок и многие другие. Тогда же Леонид стал публиковать свои стихи. К 1915–1916 годам относится дружба с Есениным ("с добрым другом, с милым братом"), к которому летом 1915 года он ездил в Константиново. Не обошлось в жизни Каннегисера, конечно, и без "Бродячей собаки" и "Привала комедиантов". После Февральской революции Леонид вместе с братом Сергеем вступил в милицию Временного правительства. В июне 1917 года был зачислен добровольцем в Михайловское артиллерийское училище, возглавлял "Союз юнкеров-социалистов" при Петроградском военном округе. С марта 1918-го участвовал в антибольшевистских организациях. 30 августа убил председателя Петроградской ЧК М. С. Урицкого, мстя за гибель друзей-офицеров. Это убийство повлекло за собой первый массовый расстрел советской властью заложников — 512 человек. Большая часть его стихов была опубликована в сборнике: «Леонид Каннегисер. Статьи Г. Адамовича, М. Алданова, Г. Иванова. Из посмертных стихов Л. Каннегисера" (Париж, 1928).
Среди замечательных жильцов этого дома нельзя не назвать выдающегося историка Сергея Алексеевича Панчулидзева (7 ноября 1855 — 30 июля 1917). Он был весьма крупным землевладельцем в Пензенской губернии (на 1891 год у семьи имелось 3375 десятин). Окончил Николаевское кавалерийское училище и в 1874 году поступил корнетом в Кавалергардский полк — самый аристократический полк империи. Затем участвовал в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов. В 1881 году окончил Николаевскую академию Генерального штаба, после чего вернулся в полк. В 1884 году уволен в отставку ротмистром с мундиром. В 1889-м причислен к Министерству двора, при этом испросил и получил соизволение императора на сохранение военного чина и мундира, в связи с чем в дальнейшем, состоя на гражданской службе, именовался до конца своих дней отставным гвардии ротмистром. В 1903 году переведен в Государственную канцелярию, где вплоть до 1917-го возглавлял Архив Государственного совета. Издания, которые предпринял Панчулидзев, навсегда войдут в русскую историю: Панчулидзев С. А. История кавалергардов, 1724–1799–1899: В 4 т. СПб., 1899–1912; Сборник биографий кавалергардов: В 4 т. СПб., 1901–1908. (Использованы материалы библиографического словаря в кн.: Глинка Я. В. Одиннадцать лет в Государственной Думе. 1906–1917. Дневник и воспоминания. М.: НЛО, 2001.)
Из этой краткой характеристики трудно понять, каким человеком был Сергей Алексеевич. А вот из следующей краткой цитаты — можно. Это выдержка из статьи Евгения Кричевского, посвященной выдающемуся историку еврейского народа Юлию Гессену: «Гессена отличали высокая работоспособность, увлеченность, объективность, профессионализм, талант исследователя и писателя. Благодаря этим качествам он пользовался огромным авторитетом среди своих друзей и единомышленников. Даже многие противники ценили и уважали его. Об этом мы можем судить по его собственному рассказу: "Особо упомяну я об управляющем архивом Государственного совета Сергее Алексеевиче Панчулидзеве (1855–1917). Открытый недруг евреев, выступавший печатно против них, он не только дал мне возможность с полной свободой производить изыскания в названном архиве (имется в виду Архив Государственного совета, которым Панчулидзев заведовал), но даже брал на свое имя нужные мне материалы из другого правительственного архива, в который я не имел доступа, и предоставлял их мне для занятий, говоря: "Противники должны иметь рапиры одинаковой длины"».
Дому по Саперному, 10 везло не только с людьми, которые историю описывали, но и с теми, кто историю в буквальном смысле творил. Здесь жил полковник Оскар Энкель. Сейчас это имя известно только военным специалистам, однако роль Энкеля в истории нашего города и страны трудно переоценить. До революции этот человек возглавлял российскую военную разведку, потом возглавил Генеральный штаб армии Финляндии. Знаменитую линию Маннергейма с неменьшим основанием можно было бы назвать линией Энкеля. Он же приложил руку к заключению мира между Финляндией и Россией. На сайте Политком.Ру нашлась интересная статья о жизни Энкеля.
В левом флигеле жили братья Мосоловы. О них довольно много пишет Владимир Пяст в своих «Встречах». Один был очень хорошим пианистом и знакомил богему Серебряного века с новыми произведениями европейской музыки. Это были люди из круга «Бродячей собаки».
В 1913 году дом принадлежал Марии Павловне Родзянко, судя по всему, матери председателя Третьей и Четвертой государственных дум Михаила Васильевича Родзянко (управлял домом Василий Трофимович Зайков). К 1917-му дом сменил владельца — им стал Шулима Нисонович Беспалов.
С 1997 года в этом доме размещается замечательное издательство «Искусство-СПБ», возглавляет которое Надежда Николаюк. Издательство старое, образовано было в 1938 году (разумеется, тогда оно называлось «Искусство») и до сих пор является государственным учреждением, одним из немногих в издательском мире. Почти 60 лет, с момента основания, «Искусство» располагалось в знаменитом «Доме книги» на Невском проспекте, 28, который все эти годы был одним из важнейших культурных центров Петербурга. А в здание в Саперном переулке переехало лишь в 1997 году, когда было объявлено о капитальном ремонте Дома книги. Ремонт начался только в 2004-м, теперь и возвращение туда магазина уже под большим вопросом. А между тем, издательство, преобразованное в открытое акционерное общество, было приватизировано Министерством имущественных отношений (сто процентов акций издательства «Искусство-СПб» принадлежат Российской Федерации). Теперь у издательства начались проблемы и с помещением в Саперном переулке — уже несколько лет идут разбирательства с КУГИ по поводу квартиры № 8 площадью 275 кв. м., которую оно занимает. А пока «Искусство-СПБ» продолжает выпускать великолепные книги: собрание сочинений Юрия Лотмана, классические работы о Блоке его жены Зары Минц, книгу о Е. Ю. Кузьминой-Караваевой, дневники Е. Мравинского.
